Личности Петербурга -

    Временами меня нет-нет да посещает злодейка мысль о том, что мне повезло больше, чем его близким друзьям. Просто я наблюдал за ним дольше многих.
    Мы познакомились в 1985 году в аспирантуре Театрального института и уже через несколько дней фланировали по Моховой, засыпая друг друга именами кинознаменитостей. Между нами было, что греха таить, очень мало общего, но все-таки имело место одно, связывающее покрепче любого каната. И он, и я были самыми что ни на есть завзятыми синефилами.
    Следует понять, что это такое с учетом советской действительности середины 80-х. Синефил - это просто-напросто кинозритель, нуждающийся в продолжительном ухаживании за десятой музой. Или в частом сидении в темноте кинозала, если хотите. В те времена видео еще играло с истинными поклонниками кино в прятки, оставаясь забавой людей-призраков, а репертуар кинотеатра "Спартак" еще не произвел той революции в умах, что сформировала позднее армию завсегдатаев этой Мекки синефилов. Другими словами, тогда никто еще толком ничего не видел, но нельзя и утверждать, что все мы жили одним лишь ожиданием перемен к лучшему. В те времена киноманы (они же - синефилы) занимались интенсивным обменом маловразумительной информацией. Кто-то где-то что-то посмотрел, кто-то безбожно врал или ссылался на рассказ мифического очевидца, кто-то устанавливал рекорды по количеству просмотров всякого киномусора, ну а кто-то сразу же становился непререкаемым авторитетом, которому внимали почище любого гуру.
    Сразу же подчеркну, что Сережа мгновенно превратился в одного из жрецов храма "Спартак" и его окрестностей. Он моментально привел в чувство "говорунов", использовав простой и убийственный довод: о кино не только говорят, кино не только смотрят, но о кино можно еще и прочесть - о нем много пишут. И пишут, надо сказать, неплохо. Поэтому причитания типа "Коппола - это голова!" еще не свидетельство компетентности.
    Возможно, сегодня ориентация киномана на чтение кому-то покажется банальностью, но тогда слова Сергея прозвучали как гром среди ясного небе. Через некоторое время вокруг него стали собираться пугливые стайки неофитов, делящихся соображениями об увиденном и прочитанном, а по рукам туда-сюда заходили номера "Искусства кино" и альманаха "Киносценарии".
    Сергей никогда не скрывал своей приверженности отечественному кино (и это в цитадели-то истовых "зарубежников"), порой демонстративно появляясь на "мертвых" сеансах советской классики и так же парадоксально покидая битковые с западной. В этом не было особой позы, поверьте, так как через некоторое время объяснение было найдено: Сергей смотрел зарубежные фильмы в других местах. Он был вхож в Дом кино, а также посещал таинственный киноклуб в ЛГУ, где время от времени показывали западные шедевры без перевода на русский. Кстати, там я и познакомился с его новым приятелем, совсем молодым тогда Мишей Трофименковым (известнейшим ныне кинокритиком), который переводил нам на ухо фильмы Шаброля. Чуть позже я был посвящен в еще одну синефильскую тайну Сергея. Оказывается, он многое смотрел в секторе кино НИО ЛГИТМиКа на Исаакиевской площади. Благодаря его протекции в этом кинозале не раз побывал и я, по ходу познакомившись с очень многими талантливыми молодыми учеными. Сегодня я прихожу к выводу, что Сергей открыл передо мной многие двери не случайно. Видимо, в прогулках по Моховой и в долгих беседах о кинопристрастиях я сдал ему своего рода экзамен.
    В награду он достал из-за пазухи свой главный козырь - сказал, что знает, где можно смотреть видео, причем каждый раз - на радость приглашающей стороне! И как он умудрился догадаться, что я знаю, где достать кассеты с достойными фильмами?! Заметьте, шел 1987 год, а стало быть, случившееся было сродни киноэтюду под названием "Чудо на Моховой улице". С этого момента у нас с Сергеем началась жизнь героев-подпольщиков, вынужденных скрывать свою тайну от товарищей по партии имени "Спартака", так как "явочная" крошечная квартира не выдержала бы третьего.
    Осенью 1987-го мне удалось организовать видеолекторий в одном из ПТУ, и мы потихонечку перебазировались. Любопытно, что программу приходилось вести по комсомольской методике: каждый фильм предварялся и завершался текстом об "их нравах", сомнительные сцены проматывались и все такое прочее. Выход нашел Сережа. Решив укрепить мой авторитет в глазах власти, он провел в клубе несколько образцово-показательных лекций.
    "Какой умный молодой человек!" - восклицали члены партбюро ПТУ и наблюдатели из райкома комсомола, когда, уми-ротворенные, покидали лекцию о творчестве Александра Птушко, которую иллюстрировало что-то вроде "Кошмара на улице Вязов". Сергей приходил в клуб постоянно, но я довольно скоро почувствовал, что ему начинает приедаться из раза в раз повторяющаяся форма наших мероприятий. И в один прекрасный день он призвал прекратить пялиться в телевизор. "Давайте смотреть кино в его первозданном виде!" - и увлек всех нас в свой собственный лекторий, базировавшийся в кинотеатре "Планета". До сих пор теряюсь в догадках, почему я ничего не знал о том, как, например, на последнем, десятичасовом сеансе при переполненном зале Сережа читал лекцию о Билли Уайлдере и представлял фильм "Свидетель обвинения". Признаюсь, я был несколько посрамлен масштабом происходящего - а Сергей вскоре передал ведение этого лектория... мне! Сам же продолжал идти семимильными шагами по дороге профессиональной кинокритики и журналистики.
    Прошло два года. Я стал ощущать, что киноклубов и кинолекториев в моей жизни уже предостаточно, но ясной альтернативы, увы, не было. Не было, пока в моем существовании снова не появился Сергей. Который предложил вести одну из постоянных рубрик ленфильмовской газеты "Кадр", куда, кстати, уже успел меня порекомендовать. Я несколько опешил, так как имел в своем активе лишь пару статей для "Кинонедели", да и то написанных в соавторстве. А тут сразу же постоянную рубрику! Однако Сережа обладал удивительным умением снимать столбняк с некоторых перезрелых киноманов, стесняющихся "этакой невидали". Более того, первая же моя проба пера в "Кадре" соседствовала с его собственной рецензией. Я безмерно рад и благодарен Сергею, что все так получилось, - ведь затем было и приглашение к сотрудничеству с журналом "Сеанс", было и благословение на работу над книгами, которые он в некотором смысле разрешил написать после преодоления им же выстроенных препятствий. Было и самое главное. Были слова, когда-то сказанные мне в шутку Сережей. "Знаешь, Львович, - говорил он, - оставь кинокритику мне и "Сеансу", а сам постарайся высоко нести знамя советского киноведения!" Я изо всех сил стараюсь следовать завету этого человека, который обладал удивительным умением знать о тебе все, не спрашивая.